Saturday, May 24, 2014

1 Сталинская коллективизация и раскулачивание на Урале в 1930-х годах

АЛЕКСЕЙ РАКОВ
«ДЕРЕВНЮ ОПУСТОШАЮТ»
СТАЛИНСКАЯ КОЛЛЕКТИВИЗАЦИЯ И «РАСКУЛАЧИВАНИЕ» НА УРАЛЕ В1930-Х ГОДАХ

УДК 94(47) ББК 63.3(2)615 Р19





https://drive.google.com/file/d/0B96SnjoTQuH_THpyczc0MTRBMkU/edit?usp=sharing





Публикация подготовлена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ), проект № 10-01-00387а
Издание осуществлено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ), проект № 13-01-16042д

Раков А. А.
«Деревню опустошают»: сталинская коллективизация и «раскулачивание» на Урале в 1930-х годах / А. А. Раков. -М. : Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2013. - 327 с.: ил. - (История сталинизма).


ISBN 978-5-8243-1770-1


В этой работе анализируются ключевые аспекты сталинской политики по отношению к деревне на Урале в 1930-е годы. На большом документальном материале автор подробно рассматривает как социальный статус, так и имуще­ственное положение «раскулаченных» крестьян Урала. Особое внимание уде­лено методическим вопросам исследования, в частности, обоснованию репре­зентативности подготовленной выборки крестьянских хозяйств, ее эволюции в процессе работы, а также выделению многомерной типологии социального портрета «раскулаченных» крестьян.
Книга рассчитана как на специалистов по экономической и социальной истории СССР, так и широкую читательскую аудиторию, интересующуюся сталинской коллективизацией и «раскулачиванием» в 1930-е годы.
УДК 94(47) ББК 63.3(2)615
ISBN 978-5-8243-1770-1
© Раков А. А., 2013 © Российская политическая энцикло­педия, 2013
ВВЕДЕНИЕ1
Между слухов, сказок, мифов, Просто лжи, легенд и мнений Мы враждуем жарче скифов За несходство заблуждений.
Игорь Губерман
Сегодня в России вектор внутренней политики уверенно устре­мился в направлении «модернизации, основанной на ценностях и институтах демократии»2. Модернизация - долгосрочный ориентир в экономическом и социальном развитии, однако для того чтобы мо­дернизировать Россию не только и не столько эффектно, сколько эффективно, важно помнить уроки прошлого. Хотелось бы отме­тить, что реализовать эволюционную модель «демократической» модернизации можно только после осознания ошибок модерниза­ции предыдущей, «недемократической» - форсированной, сталин­ской. В этом плане глубоко символично, что новая модернизация была поставлена в повестку дня через 80 лет после «года велико­го перелома на всех фронтах социалистического строительства» (1929 г., по словам И. Сталина), ставшего, в свою очередь, проло­гом к ускоренной индустриализации и коллективизации сельско­го хозяйства в СССР, «вечным спутником» которых была одна из
1 В названии монографии использована цитата из подборки наиболее ха­рактерных «нездоровых» настроений крестьянства в Сводке организационно-инструкторского отдела Златоустовского окрисполкома о ходе работ по лик­видации «кулачества» как класса и настроении населения в деревне и городе (не позднее 27 марта 1930 г.). Подробнее см.: Аграрное развитие и продоволь­ственное обеспечение населения Урала в 1928-1934 гг.: Сборник документов и материалов. Т. 1 / сост. Е. Ю. Баранов, Г. Е. Корнилов. Оренбург: Оренбург­ское литературное агентство, 2005. С. 62.
2 Послание Федеральному Собранию Российской Федерации / Сайт Президента России. URL: http://www.kremlin.ru/transcripts/5979 (дата об­ращения: 06.12.2010).
5
наиболее трагичных кампаний в советской истории, а именно -«раскулачивание»3.
Сегодня вопрос о предпочтительном пути развития деревни и, следовательно, о социальной политике на селе, известный еще с 1880-х гг. как спор между марксистами и народниками, является одним из наиболее обсуждаемых не только в рамках конкретной научной парадигмы, но и на уровне широкой общественной дискус­сии, стал «полем битвы» за умы и души сограждан. Точкой отсчета в новейшем дискурсе о сильных индивидуальных и коллективных хозяйствах принято считать коллективизацию сельского хозяйства в СССР, обусловившую последующее «раскулачивание» крестьян4, которое логично вписывается в феномен сталинизма.
На данном этапе научных дискуссий коллективизация рассматри­вается уже не как исключительно экономическое мероприятие, а как этатизация, связанная с насильственным отделением производите­лей - крестьян - от основных средств производства5. Помимо пере­качки из деревни в город средств, необходимых для осуществления индустриализации, коллективизация стала фактором массовой ми­грации населения из деревни в город, а также способствовала ликви­дации имущественной дифференциации крестьянства.
Как отмечает Н. Л. Рогалина, главный модернизационный кон­фликт - это «противоречие между уравнительными установками общинного, а затем колхозного крестьянства, ориентированного на моральную экономику и этику выживания, и шагами новизны, свя­
3 Термин «раскулачивание» является сталинской идеологемой, поэто­му он закавычен. Аналогичным образом автор поступал и с однокоренными «раскулачиванию» терминами. Проблема использования идеологем связана с отсутствием в данной области в настоящий момент разработанного и обще­признанного научного терминологического аппарата. Во-первых, и сегодня в некоторых исследованиях термин «раскулачивание» используется без ка­вычек (например, в монографии Н. А. Ивницкого «Судьба раскулаченных в СССР», изданной в 2004 г., или в пятитомном издании документов «Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание», вышедшим в свет в 1999-2006 гг. под редакцией В. П. Данилова, и др.), а во-вторых, предлагае­мый вместо «раскулачивания» термин «раскрестьянивание», на наш взгляд, не имеет универсального характера, и вопрос о корректности его применения до сих пор остается достаточно дискуссионным.
4 Более ранний опыт работы автора над темой «раскулачивания» см. в монографии: Раков А. А. Социально-экономические аспекты «раскулачива­ния» крестьян Южного Урала (1930-1934 гг.). М.: МАКС Пресс, 2012.
5 См., например: Кущетеров Р. М. Насильственный метод аграрных пре­образований в советской деревне. Автореф. дис.... докт. ист. наук. СПб., 1995. С. 37-39; Вишневский А. Г. Серп и рубль. Консервативная модернизация в СССР. М., 1998. С. 43.
6
занными с цивилизационными механизмами частной собственности и хозяйственной свободы»6.
В этой связи хотелось бы восстановить попранную справедли­вость: в исторической науке принято называть модернизацию рас­сматриваемого периода «сталинской» - чаще в качестве априорного плюса диктатору, - но при этом данный эпитет широко не приме­няется к «инструментам» сталинской модернизации и индустриа­лизации - коллективизации и «раскулачиванию». Думаю, хотя это и менее славные для «отца народов» кампании, забывать об их ини­циаторе не следует, поэтому полагаю логичным считать коллективи­зацию и «раскулачивание» также «сталинскими» и применять этот эпитет при описании соответствующих процессов.
Как отмечает историк М. Левин, индустриальный подход к сель­скому хозяйству представлялся наикратчайшим путем революции в аграрной экономике страны. Казалось, как только трактор заменит плуг, впечатляющие результаты непременно последуют7.
О сталинизированной ментальное™
и ее роли в формировании отношения к истории
Теме сталинской коллективизации и «раскулачивания» в послед­нее время уделяется много внимания, особенно в СМИ. Последние буквально реанимируют ортодоксов «государственной школы», ко­торые, получив трибуну и широкие возможности для манипуляций по формированию общественного мнения, пытаются доказать, что коллективизация по-сталински была жизненно необходима Совет­скому Союзу, а «раскулачивание» оказалось лишь досадным «пере­гибом» или «извращением партийной линии». Ну и что, что не по­лучилось? Хотели-то как лучше! Подлинный же научный интерес к теме объясняется весьма просто: к 1926 г. 73 % населения СССР составляли именно крестьяне, и проводимая руководством страны политика не могла не сказаться самым сокрушительным образом на столь огромной массе населения, тем более учитывая традиционно крепкие родственные связи между крестьянскими семьями, при этом Урал к началу 1932 г. становится крупнейшим районом спецпоселе­ний. Интересно, что до 1933 г. спецпереселенцы почти полностью со­стояли из «раскулаченных» крестьян, и лишь затем в их составе по­
6 Рогалина Н. Л. Методологические проблемы изучения российско-советской модернизации // Проблемы методологии отечественной истории и культурологи: материалы конференции. М: ГОУ ВПО МГУЛ, 2009. С. 27.
7 Левин М. Советский век. Пер. с англ. В. Новикова, Н. Копелянской. М.: Европа, 2008. С. 123.
7
явилась сравнительно небольшая примесь в лице других категорий ссыльных8.
Учитывая важность озвученной темы, следовало бы договорить­ся: доверяем ли мы (и если да, то в какой степени?) экспертным суж­дениям. При этом экспертами в данной области должны выступать профессиональные историки, долгое время занимающиеся данной темой и хорошо знакомые с архивными документами соответствую­щего периода.
Россиянам, апеллирующим к имперскому прошлому России, великодержавно ностальгирующим по оказавшейся неконкуренто­способной советской империи, хочется думать о родной стране и ее истории лучше, чем они были в действительности. Именно поэтому не затихают диспуты о хрупком балансе «личность - государство», а сталинизированная российская ментальность оказывается заложни­ком политтехнологов, искусно подбрасывающих в нужный момент очередные «идеологические дрова» в медленно тлеющий костер им­перское™.
По сути, история или поле, на котором в данное время устанав­ливаются и закрепляются в массовом сознании исторические факты и тенденции, напоминает отечественный дореволюционный суд по­сле реформы Александра II - суд, основанный на принципах состя­зательности, где победа часто остается не за тем, кто действительно прав, ведь справедливость и решение суда - вещи принципиально различные, а за тем, кто смог доказать, что прав.
Находясь с визитом в Польше 6 декабря 2010 г., Президент Рос­сии, а ныне - Председатель Правительства РФ Д. А. Медведев, вы­ступая на Российско-польском форуме общественности, отметил: «...мы готовы к тому, чтобы обсуждать самые трудные, самые мрач­ные, самые тяжелые страницы нашей совместной истории. Ведь про­блема заключается зачастую не в том, чтобы не помнить правды, а в том, чтобы сказать эту правду и готовым быть принять эту правду»9. Хочется верить, что слова эти в полной мере предназначены не толь­ко для международного, но и внутреннего использования, что пред­ставляется не менее важным. Задача историка в данной ситуации -выявить упомянутую «правду», какой бы она ни была, а не менять по старой доброй ура-патриотической традиции «прошлое к лучшему», одну «правду» на другую в угоду сиюминутной конъюнктуре, по­скольку ни само прошлое, ни количество жертв от наших заявлений уже не изменится. Тезис о материальности мысли, к сожалению, «не работает» ретроспективно.
8 Земсков В. Н. Спецпоселенцы в СССР, 1930-1960. М.: Наука, 2003. С. 45.
9 Российско-польский форум общественности / Сайт Президента Рос­сии. URL: http://www.kremlin.ru/news/9715 (дата обращения: 06.12.2010).
8
Нельзя не согласиться с М. Левиным, что глубокий анализ по­литики коллективизации с учетом объективных условий и потреб­ностей страны опровергает тезис об исторической оправданности репрессивной политики Сталина10. Данный вывод далеко не нов, поэтому поистине странно, что, обладая такими огромными массива­ми уже рассекреченных документов, детально описывающих репрес­сии, люди до настоящего времени с настороженностью и неприятием воспринимают характеристику сталинской коллективизации и «рас­кулачивания» как преступления власти против собственного народа. Да, сталинские репрессии неприятно и болезненно осознавать, но это наша история, это та «правда», о необходимости принятия которой говорилось выше.
Это тем более актуально, что Россия - страна, где историческая правда уже долгое время весьма успешно исполняет «на бис» роль нелюбимой и некрасивой падчерицы, которая по большому счету в семье никому не нужна. Отсутствие более или менее консолидиро­ванной позиции по основополагающим для любой нации историче­ским вопросам еще больше усиливает разобщенность россиян.
Впрочем, дадим слово очевидцам трагедии. Ольга Адамова-Слиозберг в воспоминаниях так описывает реакцию своего мужа, биолога, доцента университета Ю. Закгейма на горе в семье их домра­ботницы Маруси, муж которой был «раскулачен», а дети вследствие этого умерли: «...революция не делается в белых перчатках»11, «труд­но поверить, что он так уж не виновен», «лес рубят - щепки летят»12. Слова, ставшие трагическим символом целой эпохи, сейчас, когда известны масштабы репрессий, выглядят поистине жалким оправда­нием. Мог ли подумать успешный биолог, что совсем скоро те самые «щепки» по злой иронии полетят как раз в него и больно ранят всю его семью, сломав ей жизнь, раздавив ее репрессиями? На собствен­ном опыте испытала Ольга Львовна, сколь пророческой оказалась фраза Ж. Дантона о революции, пожирающей своих детей.
Несложно понять ее чувства после смерти Сталина: «А вдруг какой-нибудь Маленков, Берия, черт, дьявол поддержит этот колосс и подопрет его еще миллионом трупов? Этак он простоит еще лет двадцать, на мой век и хватит»13. Это слова человека, сполна испив­шего чашу страданий и унижений, человека, судьба которого стала ­
10 Левин М. Российские крестьяне и советская власть. Исследование коллективизации // Отечественная история. 1994. № 4-5. С. 47.
11 Во всех приведенных в монографии цитатах сохранены авторские ор­фография, синтаксис и стиль.
12. Адамова-Слиозберг О. Л. Путь. 3-е изд. М: Возвращение, 2009. С. 19. 13 Там же. С. 249.
9
увы! - не уникальной, но типичной страницей в истории страны того времени.
Однако есть люди, готовые принести в жертву... нет, не себя, но других «обычных» людей. Им следует взглянуть на длинный список «необычных», с их точки зрения, жертв сталинского террора. Напри­мер, на Георгия Демидова, ученика Нобелевского лауреата Льва Лан­дау, талантливейшего физика, который 14 лет провел на Колыме, этой «чудной планете», как ее называли сами арестанты. Или на Николая Вавилова, генетика с мировым именем, имевшего несчастье вызвать глубокую личную неприязнь у И. Сталина, который отправил его в тюрьму, где ученый и умер в 1943 г. Любопытный факт: царское пра­вительство знало о наличии на Колыме запасов золота, но не настаи­вало на организованной его добыче в промышленных масштабах вви­ду особых природных условий, прежде всего - неимоверно низкой температуры воздуха, делавшей невозможной работу там без вреда для здоровья. Советскому правительству подобного рода нравствен­ные проблемы посылать на Колыму новых арестантов никогда не ме­шали. Кстати, тезис об управляемости «большого террора» «сверху» считается в исторической науке доказанным14.
Невольными и невинными жертвами15 сталинской коллективиза­ции и «раскулачивания» стали и дети. «Отец мой умер в Севураллаге в ноябре сорок первого, - пишет в своем исследовании ссыльный Ва­дим Макшеев, - мама и шестилетняя сестренка Светлана скончались на Васюгане от голода в октябре сорок второго. Обе в один день...»16 Один их моих респондентов, И. Л. Утяганова, в интервью говорит, что «главной потерей была смерть маленькой дочери дяди: она про­студилась в дороге и умерла. Уже в ссылке у дяди утонул сын (тоже малолетний. - А. Р.)» (См. Приложение № 23). Совершенно солида­рен с М. Чудаковой, задавшей риторический вопрос: «Зачем совет­ской власти была нужна голодная смерть ребенка?.. Смерть миллио­нов ссыльных детей?»17
14 Юнге М., Бордюгов Г., Биннер Р. Вертикаль большого террора. Исто­рия операции по приказу НКВД № 00447. М., 2008. С. 402; Хаустов В, Саму-эльсон Л. Сталин, НКВД и репрессии 1936-1938 гг. М, 2009. С. 326-327.
15 Автор понимает: жертва не может быть «виновной» по определению, однако речь идет о том, что если для репрессий над крестьянами формальным и моральным «оправданием» существовавшей власти являлась проведенная модернизация страны, то погибшие дети даже в эту чудовищную схему нико­им образом не вписывались.
16 Макшеев В. Н. Спецы. Исследование. Томск: СК-Сервис, 2007. С. 4.
17 Там же.
10
Развал деревни на социалистических началах
Предпосылкой к намечавшимся процессам стал XV съезд ВКП(б) 1927 г., на котором принимаются «Директивы к составлению пятилет­него плана». В них, помимо прочего, указывалось на необходимость расширения накопления в индустрии, что означало неизбежное пере­качивание средств из сельского хозяйства, связанное с насильствен­ными внеэкономическими методами. Вопрос о морально-этической стороне, о соотношениях цели и средств ее достижения советским руководством даже не ставился. При этом в качестве инструментов обескровливания деревни для нужд индустриализации в 1920-х гг. использовались как «ножницы цен», так и государственная монопо­лия на торговлю хлебом. Срыв хлебозаготовок в 1928 г. стал поводом к свертыванию нэпа и началу массовой коллективизации сельского хозяйства (в отличие от 1917-1918 гг., когда появились первые еди­ничные коллективные хозяйства. - А. Р.). Кризис хлебозаготовок нашел свое отражение и в событиях, происходивших на территории Уральской области18.
Одним из самых драматичных эпизодов коллективизации стала так называемая «ликвидация кулачества как класса»19. В феврале 1930 г. во всех селах Уральской области прошли собрания с повесткой «О ликвидации кулачества как класса и выселении кулаков с конфи­скацией имущества»20. Согласно информационному докладу Ураль­ской областной прокуратуры от 02.04.1930 г., среди выселенных к этому времени крестьян насчитывалось до 75 % нетрудоспособных, много стариков в возрасте 80-85 лет, которые были не в состоянии идти и оказались брошены на произвол судьбы. Среди конвоируемых на Север суровой зимой 1930 г. дети составляли около 40 %. По со­общениям информаторов, «груднички», как и многие престарелые, не выдержав тягот дороги, умирали. Март - зимний месяц не только в Западной Сибири, но и на Урале.
18 О ситуации с хлебозаготовками см.: по предложению Политбюро ЦК ВКП(б) - Приложение № 1«А» (1-3); о положение на Урале - Приложение № 1«Б».
19 Отметим, что употребление вслед за И. В. Сталиным теоретически не­верного клише «ликвидация кулачества как класса» («кулачество», согласно ленинскому определению, не было классом) давно уже стало «общим ме­стом» в работах на заданную тему. Подробнее см.: Цыганов В. Бумеранг кол­лективизации. Политика ликвидации кулачества на Урале: как это было? // На смену! 1990. 14 ноября. С. 1.
• . 20 О том, как «раскулачивание» начиналось на Урале, см. Приложение №2. "
11
Отметим, что доступ к засекреченным ранее материалам стал воз­можен благодаря перестройке политической системы, которая в разы ускорила работу в архивах СССР в 1988-1991 гг. по уточнению ре­жима хранения архивных документов и снятию с них ограничений на доступ. Плодами этой работы стало правовое закрепление обще­доступности российских архивов в «Основах законодательства Рос­сийской Федерации об Архивном фонде Российской Федерации и архивах» (1993 г.). В это же время в библиотеках страны были ликви­дированы последние оплоты неприступности - спецхраны.
После рассекречивания значительных массивов архивных до­кументов именно в последнее двадцатилетие заметно увеличилось число работ, описывающих историю «раскулачивания» в различных регионах страны21, но в рамках Урала эта тема - в плане использо­вания первичных данных - все еще остается мало изученной. Так­же отметим, что после смерти одного из крупных специалистов по истории советского и российского крестьянства XX в. В. П. Данилова (04.03.1925 - 16.04.2004) исследовательский интерес к заданной теме несколько ослаб22, хотя она далеко не исчерпана. В связи с этим заме­тим, что ранее исследование проблемы «раскулачивания» строилось в основном на данных, агрегированных на уровне крупных регионов; целенаправленному же анализу данных с мест уделялось значитель­но меньше внимания.
Одновременно с «гласностью» в науке возрастает удельный вес междисциплинарных исследований. Междисциплинарный подход позволяет по-новому взглянуть на извлекаемую из источников ин­формацию, применить новые принципы ее обработки23 - таким, ка­
21 См., например: Уйманов В. Н. Массовые репрессии в Западной Сиби­ри в конце 20-х - начале 50-х гг. Автореф. дис.... канд. ист. наук. Томск, 1995; Еремин А. С. Коллективизация крестьянских хозяйств на Среднем Урале (Ирбитский феномен). Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Екатеринбург, 1997. Для ознакомления с историографическим обзором темы «раскулачивания» на Урале в постсоветский период см.: Раков А. А. Раскулачивание на Ура­ле: новейшая отечественная историография // Новый исторический вест­ник. 2007. № 1 (15). С. 94-100.
22 Крупные сборники документов «Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918-1939. Документы и материалы: в 4 т.» и «Политбюро и крестьянство: высылка, спецпоселение. 1930-1940: в 2 кн.», в подготовке которых В. П. Данилов принимал самое активное участие, полностью были опубликованы уже после его смерти, чем, пожалуй, только подчеркнули, ка­кого выдающегося исследователя потеряла историческая наука.
23 Подробнее см.: Ковальченко И. Д. Методы исторического исследо­вания / И. Д. Ковальченко. Отделение историко-филологических наук. 2-е изд., доп. М.: Наука, 2003. С. 118-140.
12
кие предлагает, в частности историческая информатика. Как отмечал патриарх отечественной квантитативной истории академик И. Д. Ко-вальченко, «отличительной чертой развития науки в эпоху научно-технической революции являются ее все углубляющиеся математи­зация и компьютеризация. Сейчас уже нет таких областей науки, в которые в той или иной мере не вторглись бы математические мето­ды, электронные вычислительные машины и другая техника»24. Это направление нашло свое отражение и в данной книге. Вообще, надо сказать, что эта работа представляет собой сплав социальной, эконо­мической, демографической и политической истории, выполненный с использованием методов статистики.
Отметим, что «раскулачивание» в различных регионах страны про­исходило по-разному, поэтому, с нашей точки зрения, особенно важ­но выявить региональную специфику «раскулачивания» на микро­уровне, то есть обратиться к местным массивам неопубликованных архивных данных. В предлагаемой работе мы проанализировали «раскулачивание» крестьян Уральской области и попытались выя­вить характерные черты этого «раскулачивания».
Сталинская форсированная модернизация, принявшая форму ускоренной индустриализации как важнейшего условия реализа­ции стратегической цели - построения социализма в одной стране, могла опираться только на внутренние источники финансирования, одним из которых стала деревня, точнее - отъем средств у крестьян­ства.
В этих условиях «раскулачивание» привело к созданию слабых колхозов, причем фактически «раскулачивание», вопреки офици­альным постановлениям, опережало коллективизацию, а не шло параллельно. Крестьяне сопротивлялись террору и насильственной коллективизации. Как отмечают составители сборника документов о колхозной жизни на Урале X. Кесслер и Г. Е. Корнилов, окончатель­ная победы властей стала возможной благодаря двум факторам: это крупномасштабный голод 1932-1933 гг. и смена государственной по­литики по отношению к селу после окончания голода25.
Необходимость изучения механизмов «раскулачивания» (с уче­том местной специфики) и создания социального портрета «раскула­ченных» крестьян обусловлена рядом причин. Коллективизация и «раскулачивание», будучи составными частями насильственных ме­тодов становления и упрочения социалистической системы в 1920-1930-х гг., привели к далеко идущим последствиям, которые дают о
24 Там же. С. 310.
' 25 Колхозная жизнь на Урале. 1935-1953 / сост. X. Кесслер, Г. Е. Корни­лов. М: РОССПЭН, 2006. С. 5-6.
13
себе знать и сегодня, и оказали существенное влияние на социально-демографическую ситуацию в стране, нарушили веками устоявшиеся морально-этические традиции народа, подорвали основу сельского предпринимательства.
Методология и теоретическая база исследования
В связи с рассекречиванием новых массивов документов возника­ет настоятельная необходимость исследования неопубликованного архивного материала. Несмотря на появление в последнее время ряда обобщающих работ по теме «раскулачивания» и устойчивый интерес к данной теме со стороны публицистов, вопрос этот далеко не исчер­пан. Думается, что именно сейчас, когда спал ажиотаж публицисти­ки26, и журналисты утратили к теме интерес, настала пора серьезной, скрупулезной работы, главным образом на местах, так как масштаб появлявшихся в последнее время исследований не опускался ниже регионального уровня.
Своевременность реконструкции социального портрета «раскула­ченных» крестьян, предпринятая в данной работе, подчеркивается как признанием современной историографией необходимости изуче­ния микроистории, так и выходом в свет работ, посвященных воссо­зданию социального портрета других категорий репрессированных: «бывших»27 или «лишенцев»28.
Основой для микроисторического исследования стали три соз­данные автором базы данных по «раскулаченным» крестьянам:
26 Примером журналистского ажиотажа могут служить появившиеся в западной прессе статьи о финансировании (по гранту) известным американ­ским филантропом Дж. Соросом Музея коллективизации и «раскулачива­ния» Павлика Морозова на Урале (в Герасимовке, на родине «героического пионера»). Подробнее о проекте см.: Reynolds М. A Soviet Legend Dies Hard // Los Angeles Times. 2002. November 12. P. Al, A6, A7; McMahon C. A Stalin-Era Boy Still Hides In State Myth Old Lies Serve New Leaders, But Some Want Truth Exposed // Chicago Tribune. 2001. March 23. P. 1, 3.
27 Смирнова Т. M. Социальный портрет «бывших» в Советской России 1917-1920 годов. (По материалам регистрации «лиц бывшего буржуазного и чиновного состояния» осенью 1919 г. в Москве и Петрограде) // Социальная история. М.: РОССПЭН, 2000. С. 87-126.
28 Социальный портрет лишенца (на материалах Урала): Сб. докумен­тов / сост. Е. В. Байда, В. М. Кириллов, Л. Н. Мазур и др.; отв. ред. Т. И. Слав-ко. Екатеринбург: УрГУ, 1996; Тихонов В., Тяжельникова В., Юшин И. Ли­шение избирательных прав в Москве в 1920-1930-е годы. Новые архивные материалы и методы обработки. М.: Мосгосархив, 1998.
14
1. База данных «"Раскулаченные" крестьяне Южного Урала (1930-1934 гг.)» (БД «РКЮУ»), которая является единственным информационным хранилищем, объединяющим все известные нам и доступные на сегодня персональные данные на 1461 «раскулачен­ную» семью Южного Урала с полным описанием имущественного положения из восьми архивов Челябинской области29.
2. База данных «Спецпоселенцы на Южном Урале (1930— 1934 гг.)» (БД «СЮУ»), которая была сформирована с помощью ме­ханической выборки 1200 семей спецпоселенцев из архива Инфор­мационного центра ГУВД Челябинской области, «раскулаченных» в других регионах, но переселенных на Южный Урал30.
3. База данных «"Раскулаченные" крестьяне Оренбуржья31 (1930-1934 гг.)» (БД «РКО») на 210 «раскулаченных» семей, сфор­мированную в СУБД Microsoft Access, по 34 параметрам.
29 Отметим, что опубликованные ранее результаты исследования содер­жали анализ БД «РКЮУ», состоящей сначала из 277, затем 754, потом 1024 и, наконец, 1461 «раскулаченную» семью, то есть по мере получения данных и обсуждения новых результатов работа значительно эволюционировала. Данный проект по изучению «раскулаченных» крестьян продолжается уже весьма долгое время. Подробнее см.: Раков А. А. Опыт анализа кулацкого хозяйства 1930 года: экономико-правовой и политический аспекты (созда­ние базы данных по материалам Троицкого районного архива) // Южный Урал в судьбе России (к 70-летию Челябинской области: Материалы научно-практической конференции). Челябинск, 2003. С. 164-167; он же. К вопросу обоснования репрезентативности просопографической базы данных «Рас­кулаченные крестьяне Южного Урала (1930-1934 гг.)» // Вестник молодых ученых исторического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова. Труды меж­дународной научной конференции «Ломоносов-2007». Лучшие доклады по историческим наукам. М.: МГУ, 2007. С. 115-133; он же. База данных «Рас­кулаченные крестьяне Южного Урала (1930-1934 гг.)» и ее анализ // Круг идей: междисциплинарные подходы в исторической информатике. Труды X конференции Ассоциации «История и компьютер» / под. ред. Л. И. Бород-кина, И. М. Гарсковой. М.: Изд-во МГУ, 2008. С. 236-279.
30 См., например: Раков А. А. О механизме создания и особенностях формирования БД «Спецпоселенцы на Южном Урале (1930-1934 гг.)» // Информационный бюллетень Ассоциации «История и компьютер». № 36: Материалы XII конференции АИК. Октябрь 2010 г. М.: Изд-во Московского университета, 2010. С. 78-80.
31 Дело в том, что в 1930-х гг. Оренбургская область входила в состав Средне-Волжского края, а не Уральской области, непосредственно ассо­циируемой с Уралом, соответственно, Оренбуржье нельзя рассматривать в качестве Южного Урала, который был частью Уральской области, приме­нительно к указанному периоду, поэтому полученная информация и была проанализирована отдельно.
15
Не отрицая значения экономических и социальных целей «раску­лачивания», полагаю, что больше внимания следует уделить пробле­ме его цены, а именно нравственному аспекту этой темы, судьбам лю­дей, обвиненных государством в том, что не может рассматриваться (в рамках общепринятых правовых норм) в качестве преступления. Указ Президента СССР от 13.08.1990 г. № 556 признал проводив­шиеся против крестьян репрессии незаконными, а закон «О реаби­литации жертв политических репрессий» от 18.10.1991 г. № 1761-1 признал право пострадавших на реабилитацию, но ни один закон не реабилитировал всех жертв поименно.
Сформированные базы данных «РКЮУ» и «РКО» могут суще­ственно помочь в деле персональной реабилитации жертв политиче­ских репрессий. Это особенно важно сейчас, когда согласно результа­там опроса, проведенного Фондом «Общественное мнение» в 2006 г., 47 % россиян в целом положительно оценивают роль И. Сталина в истории нашей страны и только 29 % - отрицательно (еще 24 % за­труднились с ответом)32.
На Западе при подготовке монографических исследований при­нято объяснять, в рамках какой теории (не методов или методик, а именно теории) может рассматриваться труд автора. В России после затяжного кризиса научной теории, связанного с крахом марксистско-ленинской методологии, данная лакуна в современных исследованиях часто остается незаполненной. В этой связи полез­но было бы упомянуть теорию прав собственности (property rights theory) Дугласа С. Норта (Douglass С. North), лауреата Нобелевской премии по экономике. Впрочем, говоря о теории прав собственно­сти, следует хотя бы упомянуть Р. Г. Коуза (R. Н. Coase), А. Алчиана (A. Alchian), Г. Демсеца (Н. Demsetz), Й. Барзеля (Y. Barzel) и Т. Эг-гертсона (Т. Eggertsson), которые сделали многое для развития этой концепции. Одним из основных институтов, влияющих на экономи­ческий рост, по мнению Норта, является система прав собственности. Хорошо определенная система прав собственности может создать условия для быстрого экономического роста, а плохо определенная может сдерживать этот рост на протяжении столетий - так полагал Норт в своих ранних работах (1976 г.). В более поздних исследова­ниях (1990 г.) он попытался объяснить существующие исключения, то есть определить, почему не во всех странах, где существует раз­витая система прав собственности, наблюдается экономический рост. Норт сравнил себя с А. Смитом и К. Марксом в том плане, что все
32 XX съезд КПСС: разоблачение культа личности / База данных Фонда «Общественное мнение». URL: http://bd.fom.ru/report/map/projects/finfo/ оЮ608/оЮ60822 (дата обращения: 06.12.2010).
16
они поставили успешное экономическое развитие в зависимость от эффективности существующего режима прав собственности, правда, сделали это по-разному33. В нашем случае можно с полной уверен­ностью сказать, что запрет частной собственности и экспроприация у крестьян имущества, заработанного их собственным трудом, как и утрата ими «чувства собственника» в результате раскрестьянивания деревни оказали решающее влияние на падение производительности в сельском хозяйстве и его последующую деградацию, которую рос­сийская деревня переживает и по сей день.
Историография проблемы
За восемь десятилетий изучения различных аспектов истории советского «раскулачивания» сложилась обширная и весьма разно­образная литература, написаны сотни исследований, среди которых особенно следует отметить работы В. П. Данилова34, Н. А. Ивницко-го35, Ю. А. Мошкова36, Н. Л. Рогалиной37, Т. И. Славко38, Н. Я. Гущи­на39, В. В. Кондрашина40 и др. Отметим, что в настоящем обзоре наше внимание было в основном сконцентрировано на уральской историо­
33 North D. С, Thomas R. P. The Rise of the Western World. A New Economic History. Cambridge, University Press, 1976. P. 157-158.
34 Данилов В. П. Создание материально-технических предпосылок кол­лективизации сельского хозяйства в СССР. М., 1957.
35 Ивницкий Н. А. Классовая борьба в деревне и ликвидация кулаче­ства как класса. М.,1972; он же. Коллективизация и раскулачивание (начало 30-х гг.). М., 1994; он же. Репрессивная политика Советской власти в деревне (1928-1933 гг.). М., 2000; он же. Судьба раскулаченных в СССР. М.: Собра­ние, 2004.
36 Мошков Ю. А. Зерновая проблема в годы сплошной коллективизации сельского хозяйства СССР (1928-1932 гг.). М.,1966.
37 Рогалина Н. Л. Коллективизация: уроки пройденного пути. М.: МГУ, 1989.
38 Славко Т. И. Раскулаченные спецпереселенцы на Урале (1930-1936). Сборник документов. Екатеринбург: УИФ «Наука», 1993; Судьба раскула­ченных спецпереселенцев на Урале (1930-1936 гг.): Сборник документов / сост. А. Э. Бедель, Т. И. Славко. Екатеринбург: Изд-во Уральского универ­ситета, 1994; Славко Т. И. Кулацкая ссылка на Урале. 1930-1936. М.: Мос-госархив, 1995.
39 Гущин Н. Я. «Раскулачивание» в Сибири (1928-1934 гг.): методы, социально-экономические и демографические последствия. Новосибирск, 1996.
40 Кондрашин В. В. Голод 1932-1933 годов: трагедия российской дерев­ни. М.: РОССПЭН, 2008.
17
графии политики коллективизации и «раскулачивания», на охват всей историографии данной проблемы с различными региональными спецификами автор не претендовал.
В результате демократических преобразований 1990-х гг. акцен­ты в исследовании проблемы «раскулачивания» - равно как и по другим сюжетам отечественной истории - были коренным образом пересмотрены. Точка зрения на «раскулачивание» изменилась: с тра­диционной советской, знаково представленной в «Истории ВКП(б). Краткий курс», где «раскулачивание» деревни объяснялось необхо­димостью обеспечить индустриализацию страны на более реалистич­ную, ее выразители акцентируют внимание на репрессивных методах государства в политике по отношению к деревне в 1930-х гг. и подни­мают вопрос о соотношении цели и средств ее достижения.
Впрочем, даже сегодня находятся исследователи, так или иначе оправдывающие репрессивную политику сталинского режима. Так, иркутский историк А. В. Шалак считает, что «депортация определен­ных народов диктовалась не содержанием национальной политики советского руководства, а исключительно мерами по обеспечению безопасности государства»41. Позиция автора становится более по­нятной, если обратиться к его же рецензии на книгу «ГУЛАГ: Эко­номика принудительного труда», где Шалак пишет: «...если мы будем продолжать оценивать историю своей страны с "морально-правовых" подходов "цивилизованных стран", ничего мы в своей истории не поймем...»42
Начало «критического поворота»43 относится к рубежу 1980-х -1990-х гг., и связано прежде всего с такими вехами, как горбачевская перестройка, начавшаяся в СССР в 1985 г., августовский путч 1991 г. и крах советской политической системы в октябре 1993 г. - события­ми, которые поставили страну перед необходимостью выбора новой политической парадигмы.
Под знаком «гласности» в советском обществе родилась дискус­сия о расширении возможностей марксистской методологии исто­рического познания, постепенно переходящая в ее критику в отече­ственной публицистике конца 1980-х гг. (Ю. Афанасьев, Л. Баткин,
41 Шалак А. В. Численность, состав и расселение спецпоселенцев в Вос­точной Сибири (вторая половина 1930-х - конец 1950-х гг.) // Историко-экономические исследования. 2005. Т. 6. № 1-3. С. 45.
42 Он же. Что происходит, когда историю... С. 183.
43 Под «критическим поворотом» в российской историографии учены­ми понимаются переломные изменения, связанные с коренной переоценкой основных исторических вопросов вследствие кризиса марксистской идеоло­гии и методологии в Советском Союзе.
18
Ю- Буртин, А. Бутенко, И. Клямкин, В. Селюнин, Г. Попов, А. Цип-ко). Именно процесс демократизации сделал возможным неконъюн­ктурное изучение многих исторических тем. На примере одного из самых трагичных эпизодов коллективизации - «раскулачивания» в отдельном регионе - мы постараемся проследить смену приоритетов в российской историографии относительно «критического поворо­та»: до, во время и после.
Согласно общепринятой периодизации в историографии коллек­тивизации и «раскулачивания» принято выделять два периода: со­ветский и постсоветский, внутри которых предлагается более под­робное хронологическое деление.
Остановимся на основных этапах исследования интересующей нас темы и сосредоточим внимание на постсоветском периоде изуче­ния сталинской коллективизации и «раскулачивания», так как имен­но этот период остается на сегодняшний день наименее освещенным в отечественной историографии.
В конце 1920-х - середине 1930-х гг. о коллективизации и «рас­кулачивании», как правило, шла речь в статьях и выступлениях пар­тийных деятелей, организаторов и непосредственных руководителей проведения политики «раскулачивания» либо в работах публицистов, журналистов и пропагандистов, пытавшихся подробнее рассказать о новой политике партии, объяснить ее доступным языком, обосно­вать ее необходимость, поэтому указанные статьи и выступления не имели сколько-нибудь выраженного исследовательского характера (наиболее интересные работы партийных деятелей за соответствую­щий период рассмотрены в п. 1.1.). По меткому замечанию авторов историографического очерка строительства социализма в СССР, эти работы представляют интерес «в первую очередь при изучении форм и методов партийно-политической агитации»44.
В середине 1930-х - первой половине 1950-х гг. отечественная историческая литература находилась в еще более жестких идеоло­гических рамках, чем в предыдущие годы. После выхода «Истории ВКП(б). Краткий курс», которая, кстати, сегодня числится - кто бы мог подумать после десятимиллионных тиражей! - в Отделе редких книг ГПИБ, тема «ликвидации кулачества как класса» стала считать­ся исчерпывающе изученной. Партийное руководство заявляло, что переход в 1929 г. от курса на ограничение «кулачества» к политике «ликвидации кулачества как класса» на основе сплошной коллекти­визации преследовал три основных цели: уничтожение эксплуата­торского класса; освобождение средств, необходимых для индустри­
4.3ак Л. М., Лельчук В. С, Погудин В. И. Строительство социализма в СССР. Историографический очерк. М.: Мысль, 1971. С. 25.
19
ализации; улучшение жизни бедняцко-середняцкого крестьянства45. Соответственно, дальнейший научный поиск не поощрялся. Впрочем, даже признавая отдельные «перегибы»46, власти следовали собствен­ной логике: сожалея о «раскулаченных» «по ошибке» крестьянах-середняках, они тем не менее признавали, что «кулаков» уничтожать не только можно, но и нужно.
Продолжались и исследования смежных тем, имевших большое значение и для изучения политики «раскулачивания». Примером может служить работа М. Я. Залесского47, показавшего на основе анализа законодательных и директивных актов, а также статисти­ческих материалов, приоритеты (классовые) налоговой политики в 1920-х - середине 1930-х гг. С конца 1940-х гг. интерес к теме «рас­кулачивания» начинает возрождаться. Был подготовлен ряд канди­датских диссертаций, исследовавших проведение «ликвидации ку­лачества как класса» в рамках отдельных регионов48. В то же время появляются работы, имеющие обобщающий характер49.
В связи с началом хрущевской «оттепели» в конце 1950-х - первой половине 1960-х гг. и особым вниманием со стороны руководства к сельскохозяйственной отрасли расширяется проблематика аграрных исследований, появляются документальные сборники по истории коллективизации и крестьянства50. Новые идеи в разработке проблем, связанных с предпосылками коллективизации, появляются в работах В. П. Данилова и Ю. А. Мошкова51. Первый доказал отсутствие не­
45 История ВКП(б). Краткий курс / под ред. Комиссии ЦК ВКП(б). М.: Государственное издательство политической литературы, 1938. С. 290-292.
46 Там же.
47 Залесский М. Я. Налоговая политика Советского государства. М., 1940.
48 Извекова А. К. Сплошная коллективизация и ликвидация кулачества как класса на Кубани. Дисс. на ... канд. ист. наук. М, 1948; Уваров В. Д. Лик­видация кулачества как класса на основе сплошной коллективизации в УССР. Дисс. на ... канд. ист. наук. Киев, 1949; Гусев Т. К. Борьба за ликви­дацию кулачества как класса на основе сплошной коллективизации в потре­бляющей полосе РСФСР (на материалах областей и автономных республик Горьковского края). Дисс. на ... канд. ист. наук. М., 1950.
49 Глазерман Г. Е. Ликвидация эксплуататорских классов и преодоление классовых различий в СССР. М., 1949; Абрамов Б. А. Ликвидация кулаче­ства как класса на основе сплошной коллективизации сельского хозяйства // Исторические записки. М., 1951. Т. 38; он же. Партия большевиков - органи­затор борьбы за ликвидацию кулачества как класса. М., 1952.
50 См., например: Очерки истории коллективизации сельского хозяйства в союзных республиках. М., 1963.
51 Данилов В. П. Указ. соч.; Мошков Ю. А. Указ. соч.
20
обходимой материально-технической базы для производственной кооперации деревни к концу 1920-х гг., а второй предложил делать различие между «кулацкими» и «зажиточными» хозяйствами.
В это же время формируется официальная точка зрения на причи­ны «перегибов», допущенных при коллективизации советской дерев­ни: «перегибы» объясняются неправильными установками И. Ста­лина по вопросу «ликвидации кулачества как класса» и ошибками в темпах коллективизации52, что вполне укладывается в русло начатой Н. С. Хрущевым десталинизации.
Развитием изучения судьбы бывших «кулаков» стала статья уральского исследователя А. П. Финарова53, который показал не только процесс «трудового перевоспитания раскулаченных», но и героизм многих из них на фронтах Великой Отечественной войны. Значимым достижением историографии того периода стала осознан­ная историками необходимость осмыслить историю исследования и степень изученности темы. Историографическому анализу была по­священа специальная статья В. И. Погудина54.
В последующее два десятилетия продолжалась разработка темы коллективизации, «ликвидации кулачества как класса» и такого аспекта, как «трудовое перевоспитание бывших кулаков».
В отдельных работах, опиравшихся на статистику и архивные ис­точники, происходившие в деревне процессы исследовались через призму классовой борьбы55. Именно в это время вышел один из наи­более содержательных в рассматриваемый период трудов - моногра­фия Н. А. Ивницкого56. На большом фактическом материале автор показал формы и особенности классовой борьбы в деревне. Опираясь как на опубликованные, так и на ранее не публиковавшиеся архив­ные источники, он проанализировал «раскулачивание» как с точки зрения масштабов, сроков и географии, так и судьбы спецпереселен­цев и их «трудового перевоспитания». В целом, оставаясь в рамках
52 См.: Немаков Н. И. Коммунистическая партия - организатор колхоз­ного движения (1929-1932 гг.). М., 1966.
53 Финаров А. П. К вопросу о ликвидации кулачества как класса и о судь­бе бывших кулаков в СССР // История советского крестьянства и колхозно­го строительства в СССР. М., 1963.
54 Погудин В. И. Проблема ликвидации кулачества как класса в совет­ской историографии // Вопросы истории. 1965. № 4.
55 Селунская В. М. Борьба КПСС за социалистическое преобразование сельского хозяйства. М., 1961; Кукушкин Ю. С. Сельские советы и классовая борьба в деревне (1921-1932 гг.). М., 1968; Трифонов И. Я. Ликвидация в СССР эксплуататорских классов. М., 1975; Сидоров В. А. Классовая борьба в доколхозной деревне. 1921-1929. М., 1978.
56' Ивницкий Н. А. Классовая борьба...
21
официальной концепции, Н. А. Ивницкий сделал ряд существенных замечаний и оговорок, фактически означавших попытку ее коррек­тировки. В частности, он подверг сомнению правильность отказа от предложения подкомиссии К. Я. Баумана принимать, при определен­ных условиях, «кулацкие» хозяйства в колхозы. Такое сомнение по, казалось бы, частному вопросу, означало, что под вопрос были по­ставлены сами методы «ликвидации кулачества как класса».
Расширение тематики сопровождалось использованием новых методологических приемов, привлечением новых источников. Поя­вился ряд работ, в которых процесс «раскулачивания» исследовался в рамках отдельных регионов страны57. Можно говорить даже о не­котором перекосе в сторону регионального исследования этой про­блемы.
В литературе того периода отмечалось, что в годы второй пяти­летки вытеснение «кулацких» хозяйств производилось, как правило, мерами экономического характера (установление твердых заданий по сдаче продукции, повышенное налогообложение и т. п.)58. Однако, как справедливо отмечали авторы капитального пятитомного труда по истории советского крестьянства59, этот этап ликвидации «кула­чества» продолжал оставаться одним из наименее исследованных в советской историографии, что и не удивительно, так как в те времена архивы и спецхраны были недоступны для простых исследователей.
В данный период практически отсутствовали работы, посвящен­ные проблеме «раскулачивания» на Урале как составной части про­цесса коллективизации. Нельзя сказать, что в те годы проблема репрес­сий в этом регионе вообще не затрагивалась. На страницах многих изданий, в том числе энциклопедического характера, можно было встретить упоминание о многих деятелях большевистской партии, репрессированных в 1930-х гг. Однако авторы не имели возможности рассказать об их судьбах больше. В эти годы впервые в уральскую историческую литературу стали проникать некоторые обобщающие сведения об удельном весе элементов, «направленных на перевоспи­тание на новостройки Урала в начале 1930-х гг.».
57 Гущин Н. Я. Классовая борьба в сибирской деревне и ликвидация ку­лачества как класса // Материалы научной конференции по истории Сиби­ри, посвященной 50-летию Великого Октября (1917-1967 гг.). Томск, 1967; Каревский Ф. А. Ликвидация кулачества как класса в Среднем Поволжье // Исторические записки. М., 1967. Т. 80.
58 История КПСС. Т. 4. Кн. 2. М., 1970. С. 441; История социалистиче­ской экономики СССР: в 7 т. Т. 4. М., Наука, 1980. С. 353.
59 История крестьянства СССР. История советского крестьянства: в 5 т. Т. 2 / редколл. И. Е. Зеленин и др. М.: Наука, 1986.
22
Во второй половине 1980-х гг. начинается коренной пересмотр изучаемой проблематики, в том числе репрессий на Урале. Букваль­но за несколько лет он прошел ряд этапов. Сначала «гласность» была воспринята историками и как возможность завершить дело полной реабилитации репрессированных, начатое XX съездом КПСС. При участии общественных объединений типа «Коммунар», «Мемори­ал» историки на страницах уральских периодических изданий опу­бликовали материалы не только о «большевиках-ленинцах», неза­служенно репрессированных в 1930-е гг., но и о тех руководителях Урала, которые в период сталинизма получили ярлык «троцкистов»: Н. Н. Крестинском, С. В. Мрачковском, Л. С. Сосновском, Е. А. Пре­ображенском и др. Характерной для публикаций тех лет была статья Н. Н. Попова «Белые и черные пятна прошлого», в которой не толь­ко упомянуты имена этих людей, но и предпринята попытка оценить тот урон, который был нанесен свердловской партийной организа­ции в середине 1930-х гг. Благодаря усилиям этого исследователя в 1989 г. в Свердловске состоялась научная конференция «Вклад большевиков-ленинцев в революционное движение и социалистиче­ское строительство на Урале», на которой наряду с биографически­ми сюжетами были подняты некоторые очень важные методические проблемы изучения репрессий, а в 1990 г. увидела свет уникальная книга «37-й на Урале».
В конце 1980-х гг. историки начинают осторожно обращаться - в рамках темы массовых репрессий - к проблеме «искажений» в поли­тике «раскулачивания» и коллективизации. Как правило, это были выступления на конференциях60, отдельные статьи и издания бро­шюрного типа61.
На следующем этапе (с 1991 г.) уральские историки обратили внимание на лиц, подвергшихся репрессиям в период сталинизма, но до этого не охваченных исследованиями. В 1992 г. в Свердловске прошла научная конференция «Политические партии и течения на Урале: история сотрудничества и борьбы», в ходе которой была под­нята проблема о методах борьбы большевиков со своими политиче­скими противниками. Был опубликован сборник материалов «Дела и судьбы» о представителях научно-технической интеллигенции Урала в 1920-1930-е гг. В автономных республиках Урала активно изучались судьбы представителей национальных движений. В моно­
Сельское хозяйство и крестьянство Урала: исторический опыт и совре­менность (информационные материалы). Свердловск: УрО АН СССР, 1990.
61. Стиль и методы управления колхозами на Урале в период коллективи­зации. Магнитогорск, 1989.
23
графии К. И. Куликова62 проанализированы репрессии в отношении финно-угорских народов, населявших Урал. Башкирские исследова­тели опубликовали материалы о политических лидерах националь­ного движения за самоопределение татар и башкир.
Современный, постсоветский этап изучения истории репрессий в СССР характеризуется обращением к вопросу цены индустриа­лизации - для экономики, человека, нравственности, - а также рас­ширением и углублением проблематики «раскулачивания» и раз­работкой новых аспектов - таких как репрессивная политика и ее последствия, принудительный труд и ГУЛАГ, судьбы бывших «со­циально враждебных элементов», проблемы продовольственного обеспечения спецпереселенцев63. В отдельную проблематику выде­ляется «спецпереселенчество». Рассматриваемый период характе­ризуется изданием новых документальных сборников64 и крупных статей65, проведением большого числа научных конференций по этой теме и публикацией обобщающих работ, причем как в масштабе всей страны, так и регионального уровня. Как справедливо замечает Н. Л. Рогалина, «раскулачивание выступало как выражение урав­нительных, эгалитаристских настроений народа в 1917 и в 20-е гг. и являлось масштабным переделом собственности, антирыночным и псевдоколлективистским»66.
Смена научной парадигмы дала возможность Н. А. Ивницкому развить тему «раскулачивания» на новом уровне, прежде всего за счет ввода в научный оборот не известных ранее документов, в свет
62 Куликов В. М. Подготовка и проведение развернутого наступления на капиталистические элементы на Урале. 1925-1932 гг. Свердловск, 1987.
63 Аграрное развитие и продовольственное обеспечение населения Ура­ла в 1928-1934 гг.: Сборник документов и материалов. Т. 1 / сост. Е. Ю. Ба­ранов, Г. Е. Корнилов. Оренбург: Оренбургское литературное агентство, 2005.
64 См., например, пятитомник «Трагедия советской деревни. Кол­лективизация и раскулачивание. 1927-1939», вышедший в издательстве РОССПЭН. Одним из последних на данный момент изданий является сбор­ник под редакцией Н. А. Ивницкого: «Тянут с мужика последние жилы...»: Налоговая политика в деревне (1928-1937 гг.): Сборник документов и мате­риалов / сост. Н. Е. Глущенко, М. М. Кудюкина, Н. А. Ивницкий и др.; ред-кол.: Н. А. Ивницкий (отв. ред.) и др. М.: Собрание, 2007.
65 См.: Земсков В. Н. «Кулацкая ссылка» в 30-е годы // СОЦИС. 1991. № 10. С. 3-21; Плотников И. Е. Ссылка крестьян на Урал в 1930-е годы. До­кументы из архивов // Отечественная история. 1995. № 1. С. 160-179 и др.
66 Рогалина Н. Л. Аграрная история СССР 1920-х - 1930-х гг. в свете новых документальных публикаций // Экономическая история: Ежегод­ник. 2005. М.: РОССПЭН, 2005. С. 416.
24
вышли еще три его монографии67. На богатом фактическом материа­ле Ивницкий освещает важнейшие вопросы высылки, расселения, статуса и материально-бытового положения спецпереселенцев, а также проблемы разработки нормативной базы для спецпереселен­цев и взаимоотношение центральных и местных органов власти по развитию данных вопросов. В этом цикле работ историка показаны суть и последствия репрессивной политики советской власти в де­ревне. Интересно, что в своих оценках политики «раскулачивания» сам автор с течением времени все дальше отходил от официально­го советского подхода, переходя - с некоторыми оговорками - на позиции реалистической оценки сути и результатов репрессивных методов коллективизации и «раскулачивания» в деревне 1930-х гг., и в этом смысле его первая и последняя монографии различаются существенно.
Как отмечает известная западная исследовательница Л. Виола, в центре операций по «раскулачиванию» и спецпереселению стояли структуры ОГПУ, причем занимались они преимущественно аре­стом и переселением 1-й и 2-й категорий «раскулаченных», 3-я же была отдана на откуп регионам68. При этом историк подчеркивает, приводя в качестве доказательства слова Г. Ягоды, что фактически даже ОГПУ не контролировало процесс «раскулачивания». В дру­гой работе, посвященной исследуемому периоду, Виола подробно рассматривает прошлое, мотивацию и менталитет «двадцатипяти­тысячников»69.
Ш. Фицпатрик в своем фундаментальном исследовании, отмечая апокалиптические настроения значительной части крестьянства, об­ращается к проблеме стратегий, используемых российскими крестья­нами, для того чтобы «справиться» с коллективизацией, это:
• «стратегия подчиненных»;
• вооруженные выступления;
• повседневное сопротивление;
• бегство70.
67 Ивницкий Н. А. Коллективизация..; он же. Репрессивная политика..; он же. Судьба раскулаченных...
68 Viola L. The Role of the OGPU in Dekulakization, Mass Deportation, and Special Resettlement in 1930. Pittsburgh: University center for international studies, University of Pittsburgh, 2000.
69 Idem. The Best Sons of the Fatherland: Workers in the Vanguard of Soviet Collectivization. NY, Oxford: Oxford University Press, 1987.
70 Фицпатрик Ш. Сталинские крестьяне. Социальная история Советской России в 30-е годы, деревня. М.: РОССПЭН, 2001.
25